Сегодня съемочная группа «Первого Ярославского» пообщалась с членом Регионального штаба ОНФ в Ярославской области Сергеем Пускепалисом, который был в Киеве во время Майдана и выступал в Донецке для жителей ДНР.  

Он рассказал о реальных причинах начала специальной военной операции на Украине, которая началась 24 февраля по распоряжению президента РФ Владимира Путина.  

- «Важно отметить, что мы говорим сейчас не об отношениях между Россией и Украиной. Тут ситуация гораздо глубже и шире. Мы сейчас вступили в очень серьезную фазу понимания всем нашим гражданским обществом кто мы, откуда и зачем. Люди, которые смотрят дальше своего носа, понимают, что происходящее на Украине — вынужденная мера. Ни у кого это не вызывает восторга, радости или счастья. 

8 лет мы шли на компромиссы и создавали нашим партнерам условия для выгодного сотрудничества. К сожалению, все наши попытки ни к чему не привели. Безусловно, все волнуются за те действия, которые сейчас происходят на Украине, за наших воинов, которые туда уехали. Но наши военные находят в себе силы и мужество, чтобы отстаивать те взгляды, которые отстаивали их деды — выступают против нацизма», — высказался член Регионального штаба ОНФ в Ярославской области Сергей Пускепалис.

Он также отметил, что сам был в Киеве во время Майдана в 2014 году.

- «Я видел, что исповедуют эти люди. В пятом куплете гимна Украины звучали формулировки, настраивающие молодежь против России. Мне жаль, что эти люди стали орудием в руках беспринципных деятелей. Я сам отталкиваюсь от того, что мне рассказывали люди, которые 8 лет находились под давлением. Я поддерживаю фразу «Нет войне», так как я против нацизма на Украине. Его нужно прекращать. 8 лет люди погибали. 

К сожалению, сейчас большинство сторонников фразы «Нет - войне» говорят «Да - нацизму». Русским ребятам, которые сейчас на Украине — непросто. Их задача сохранить жизни украинцев любой ценой. Те, кто их не поддерживают — плюют им в спину. Сейчас идет информационная война, которая является дестабилизирующим фактором для нашего государства. Я сам знаю достоверную информацию из первоисточника, но то, что я порой слышу по телевизору, меня пугает — настолько там все перевернуто с ног на голову. Это не война, это деоккупация. Мы были с театральной труппой в Донецке. Мне было стыдно смотреть этим людям в глаза. За то, что они хотят говорить на русском языке и жить мирной жизнью, но не могут».