В квартире под номером 72, по словам соседей, уже больше полугода живёт в заточении пожилая женщина. Стойкий запах общественного туалета чувствуется даже на площадке. И именно сегодня, когда приехала наша съёмочная группа, дверь квартиры оказалась открыта. Ключи буквально накануне оставила дочь - объяснила нам хозяйка квартиры. Но и сегодня тем, что здесь побывала «заботливая» родственница, и не пахнет. Дочь Людмила, поясняют соседи, и вправду появляются раз-два в неделю, но вот только они очень сомневаются, что та хоть малую толику помощи матери оказывает. Диалог соседки с Анной Горянской: «- Еда-то есть? - Почти нет. Каши сварила. - Дочь что ли сварила? - Нет. Я сама». Таким кормом только свиней кормить - восклицают сердобольные соседки. Анна Арсеньевна и передвигаться-то может с трудом - каждый шаг делает, обеими руками опираясь на подставленный стул. Женщине, без сомнения, уход необходим постоянный. Но услуги сиделки бьют по кошельку, а сама дочь Люда проводить все дни в заботах о беспомощной матери не торопится, да и соседям строго-настрого запретила соваться со своим беспокойством. Галина Бакърджиева, соседка Анны Горянской: «Мы когда ей хотим помочь, чего-нибудь принести, её дочь мне говорит: не смей сюда ходить, я скажу, что ты воровка, пьяница и наркоманка и что ты её обворовала. Это для того, чтобы я ничего ей не могла принести, накормить ничем. Она ждёт, когда та умрёт - вот и всё». В нечеловеческих условиях, без должного ухода, пожилая женщина, к тому же, осталась вообще без средств к существованию - всю пенсию отдаёт Людмиле - дочери ведь помогать надо. Диалог соседки и Анны Горянской: - Она отбирает пенсию? - Я сама отдаю. - Всю? - Всю! - И она ни лекарства, ни еду тебе не покупает? - Нет. Я всё отдаю и всё равно нехорошая я». Сама Анна Арсеньевна жаловаться не привыкла. И сегодня со слезами на глазах ждёт только одного. Анна Горянская: «Смерти нет... Заблудилась и я, и смерть моя».